Цитаты про горе

Иногда человек изливает всё свое горе в словах. Иногда человек замыслит убить кого-нибудь, поговорит, изольет свою злобу, тем дело и кончится. Ты правильно поступил. Никого не надо убивать. Совладай с собой.

Мать сказала:
— Есть такая поговорка: кто в горе родится, у того счастливая жизнь. Правильно, миссис Уилсон?
— Да, есть такая, — сказала Сэйри. — А я ещё другую знаю: кто в радости родится, тот всю жизнь казнится.

К счастью, в нашей природе заложено чудесное и в то же время спасительное свойство не сознавать всей глубины переживаемых нами мучений; острая боль приходит к страдальцу лишь впоследствии.

…он воскрешал в памяти сцены утраченного счастья, живо воображал их, видел себя снова их участником. Достигнув в мечтах вершины блаженства, чувствуя, как согревают его тело солнечные лучи былых дней, как вздымается грудь, он оглядывался на ужасную бездну, тешил свой взор убийственной глубиной, бросался в неё, исторгая у природы горчайшие муки.

Затем последовали дни многоречивого, непрерывно возобновляющегося и намеренно растравляемого горя; однако и их надо почитать благодеянием природы. В такие часы любимая казалась ещё не совсем потерянной для Вильгельма; страдания его были всё новыми и новыми попытками хоть как-то удержать отлетавшее счастье, ухватиться за надежду на это счастье, ненадолго продлить угасшие радости.

В сердце горечь, печаль.
Мне сейчас, одинокому, трудно.
Но, увы, не напрасны ль
Страданья мои и мольбы?
Ты в безмолвии спишь,
Сны твои в небесах беспробудны,
Уж не в этом ли должно узреть
Начертанья небесной судьбы?

…я совершенно убежден, мадам, в том, что как мужчина, так и женщина лучше всего переносят боль и горе (а также и удовольствие, насколько я знаю) в горизонтальном положении.

Пока горе нами не переварено ― всякое утешение преждевременно; а когда мы его переварили ― утешать слишком поздно; таким образом, вы видите, мадам, как метко должен целить утешитель между двумя этими крайностями, ведь мишень его тоненькая, как волосок.

…сегодня мне нужно собраться с остатками сил, любым способом удержать свой природный оптимизм. Но это так трудно… За два года я потеряла Сашку — младшего сына, ему ещё сорока не было, и мужа моего Валерия Александровича, с которым мы прожили вместе без месяца 50 лет, а шесть лет назад обвенчались… Представляете, у обоих остановилось сердце. И оба раза после гриппа.

Крестьяне вышли под дождь, смешанный с градом, и побрели в деревню. Они даже не торопились. Град бил им в лицо, струи дождя пробирались под одежду, но они будто и не чувствовали этого. Когда у тебя большое горе, мелких неприятностей уже не замечаешь.

Странная всё-таки штука ― время. Можно одним взглядом охватить все звезды, а ведь между ними тысячи, миллионы световых лет. Быстротечность времени ― величайшее благо. Если бы оно остановилось в дни горя и бед, твои мучения никогда бы не кончились. А если бы остановилось в момент полного счастья, радость быстро превратилась бы в скуку и тоску.

Хосе Аркадио Буэндиа заливался слезами, некрасиво, по‑стариковски хныча, он оплакивал Пруденсио Агиляра, Мелькиадеса, родителей Ребеки, своего папу, свою маму – всех, кого он мог припомнить и кто находился к тому времени в одиночестве смерти.

Скажи мне, птица, что такое горе,
Что есть добро, которое мы ищем?
И сколько потеряли в вечном споре:
Давать иль не давать монету нищим?

Плачущий и смеющийся человек со спины выглядят одинаково.

Когда утонула мама, бабушка не уходила с берега, ни унести, ни уговорить ее всем миром не могли. Она все кликала и звала маму, бросала в реку крошки хлебушка, серебрушки, лоскутки, вырывала из головы волосы, завязывала их вокруг пальца и пускала по течению, надеясь задобрить реку, умилостивить Господа.
Лишь на шестые сутки бабушку, распустившуюся телом, почти волоком утащили домой.