Цитаты из книги "Двадцать лет спустя"

Министры, принцы, короли, словно поток, пронесутся и исчезнут, междоусобная война погаснет, как костер, но мы, останемся ли мы теми же? У меня есть предчувствие, что да.

Помните, счастье — это куртизанка; обращайтесь с ним, как оно того заслуживает. Ну, а я останусь в своём ничтожестве и при своей лени…

Вы не можете себе представить, дорогой мой, сколько дурных привычек приобретаешь в этих проклятых монастырях.

— Да, будем мушкетерами. — Хотя бы в сутане. — Особенно в сутане, в этом-то и прелесть.

Смелее, любезный друг, не смущайтесь! Поверьте, орел уж давно закрыл свои глаза, и мы будем иметь дело с простым ястребом. (Портосу о Мазарини)

Лучший боец во всем королевстве, монсеньор. Многие подтвердили бы вам это, если бы только они могли еще говорить.

Молния не ударяет в долины.

…в этой гнусной стране, где вечно холодно, где туман считается хорошей погодой, дождь — туманом, а ливень — дождём, где солнце похоже на луну, а луна на сыр.

Бывают минуты (так как на свете не все плохое, а есть и хорошее), когда в самых черствых и холодных сердцах пробуждается, орошенное слезами только что пережитого глубокого волнения, благородное великодушие, которого уже не могут заглушить расчет и оскорбленная гордость, если его с самого начала не одолеет другое, враждебное чувство.

…г-жа де Лонгвиль уже только для виду, по привычке всех хорошеньких женщин, продолжала возражать, чтобы затем весьма охотно сдаться.

…в любви, как и на войне, броня стала бесполезным предметом.

Когда человек достигает своей заветной цели, успех всегда лишает его сна,- по крайней мере, на первую ночь.

Д’Артаньян выругался так, что небу стало жарко.

Особенность этой войны была та, что в ней не столько стреляли, сколько сочиняли куплеты. …и раны, наносимые ядовитой насмешкой, были если не смертельны, то все же весьма болезненны.

Ах, и подумать только, целых двадцать лет я скучал, не зная, чем заняться, и мне ни разу не пришло в голову приехать в Рюэй и изучить его!