Цитаты из произведения: Дети Ананси

Сериалы ― это получасовые «окна» в перипетии жизней реальных людей.

Разумеется, все стесняются своих родителей. А как же иначе? В природе родителей стеснять детей самим фактом своего существования. Так же как в природе детей сжиматься от конфуза и стыда, если родители хотя бы заговаривают с ними на улице

Да я за свою жизнь забыла больше, чем ты когда-либо знал.

Человеческие существа не любят, когда боги ими помыкают. Внешне они подчиняются, но где-то внутри, в самой глубине, чувствуют это и протестуют.

У Чарли есть сын. Его зовут Маркус. Ему четыре с половиной года, и он отличается глубочайшей серьезностью, доступной лишь очень маленьким детям и горным гориллам.

Не будь он твердо уверен в своей вменяемости, уверен до такой степени, которая обычно встречается только у тех, кто беспрекословно считает себя Юлием Цезарем, посланным спасти мир от адских полчищ, то решил, что сходит с ума.

Но ни смущение, ни краска на щеках не смогли теперь испортить ему настроение: он даже не захотел, чтобы самолет упал в океан и тем положил конец его позору. Жизнь определенно налаживалась.

Если облечь жизнь в слова, то и не жизнь это вовсе.

Занималась заря, огромный апельсин утреннего солнца поднимался в обрамлении подкрашенных алым облаков. При виде такого неба даже самый прозаичный зануда вдруг открывает погребенную в недрах души потребность рисовать маслом.

― Мне так нравится, как ты пахнешь! ― сказала она ему. ― Это какой-то одеколон?
― Всего лишь я, ― сказал он.
― Тогда тебя нужно разливать во флаконы.

Если тебя, Толстый Чарли, спросят, хочешь ли ты дожить до ста четырёх лет, скажи «нет». Всё болит. Всё. У меня болит в тех местах, которые наука даже ещё не открыла.

Когда Толстый Чарли был маленьким, мама советовала ему считать до десяти и лишь потом выходить из себя. Вот и сейчас он неспешно сосчитал про себя до десяти и лишь потом вышел из себя.

Она посылала ему открытки из Парижа и Рима, из Афин и Лаоса или из Кейптауна. В открытке из Нанкина писала, что ей совсем не понравилось то, что тут, в Китае, выдают за китайскую кухню, и она ждёт не дождётся, когда вернётся в Лондон поесть настоящих китайских блюд.

Девочкой она не могла вообразить себе Господа, который настолько ненавидит всех и каждого, что приговорил людей к вечным мукам в аду, в основном за то, что они недостаточно в него верят.

Он не распознал бы чувство вины, даже если бы ему выдали иллюстрированное пособие, где все составные части снабжены ясными подписями.